годами. Изможденные, они еле передвигались по залам и коридорам, но не ушли со своего поста. Двадцать восемь из них погибли от голода. После войны подсчитали, что только шестьдесят восемь предметов было попорчено. И то молью.
…А в 70-х годах нашего века возле берега Миклухо-Маклая в Новой Гвинее снова появилось судно из далекой страны «тамо-руса» — «Дмитрий Менделеев». И снова на берег сошли ученые-этнографы. Они установили на высоком утесе памятную плиту в честь H. Н. Миклухо-Маклая и продолжили его дело. Пошли к папуасам в их жилища, стали изучать их жизнь, интересоваться теми изменениями, что произошли за промелькнувшие 100 лет.
Я уже говорил, что музей — это коллекция. А коллекция — всегда живая. Постоянно пополняется она новыми и новыми экспонатами.
Появилась в музее модель плота «Кон-Тики». Плот привез дары другого путешественника — Тура Хейердала. Ученые Кубы, Мексики, Японии, Дании прислали в дар музею большие коллекции. Сейчас в его фондах хранится свыше 600 тысяч предметов. И ни один из них не должен лежать молча. Ведь за каждым — жизнь его народа.
Знаете, сколько народов живет сейчас на Земле? Свыше 2 тысяч! И если мы хотим с ними дружить, значит, нужно все о них знать.
Этому и служит наука этнография. Ради этого ученые-этнографы и идут по ее таинственным тропам.
С далеких островов Океании H. Н. Миклухо-Маклай привез странные деревянные дощечки, сплошь покрытые каким-то замысловатым узором. То ли это был просто украшающий дощечки рисунок, то ли что-то написано… Первым разгадать тайну дощечек взялся школьник — Борис Кудрявцев. «Это не рисунок, — сказал он. — Это письмо древних. В нем можно даже выделить отдельные фразы». Довести работу до конца Борису Кудрявцеву не удалось. Он погиб в годы Великой Отечественной войны.
А вот язык древних майя удалось разгадать. Ученый-этнограф Юрий Валентинович Кнорозов расшифровал знаки их древней письменности, и наши современники узнали историю древнего народа. За этот научный подвиг Ю. В. Кнорозов был удостоен звания лауреата Государственной премии СССР.
Но как быть с историей тех народов, которые вообще не имели своей письменности? Тут уж необходимо заставить заговорить вещи, изучить древние предания, легенды, обычаи!.. Сотни километров прошел и проехал по Южной Сибири другой ленинградский ученый-этнограф — Леонид Павлович Потапов, сотни музейных экспонатов прошли через его руки. Но зато теперь тувинцы и хакасы, алтайцы и шорцы получили записанную в книгах историю своих народов. За этот труд — «Очерки истории алтайцев» — Л. П. Потапов был удостоен Государственной премии СССР.
…Сразу за дверями музея посетителей встречает страшное чудовище: Ракшас — «дух пожирателя людей», прибывший сюда с острова Шри Ланка. Рядом — бог охоты одного из горных племен Вьетнама, похожий сразу на тигра со шкурой леопарда, на обезьяну, на носорога с бивнями слона и вообще на какое-то чудовище. Стоит тотемный столб древнего племени с берегов Амура. Кажется, что они хотят испугать посетителей. Нет-нет, это не так. Чудовища говорят лишь о том, что путь этнографа долог и труден, поиску нет конца и совсем не надо бояться трудностей, встающих на первых шагах. Надо идти и искать.
Новые экспедиции уходят в необъятные просторы тайги. Собачьи упряжки несут ученых по заснеженной тундре. Этнографов ждут тайны каменных гор и пальмы далеких островов. Нет на Земле такого народа, которому не была бы дорога его история. Безмерно благодарны они каждому ученому, который откроет хоть одну новую страничку жизни их древних предков.
У этнографов еще много неразгаданных тайн. Еще не прочитаны письмена древних обитателей острова Пасхи, летописи инков, рапануйцев и многих других народов.
И все это очень интересно!
Наверное, именно поэтому у дверей старой Кунсткамеры в Таможенном переулке всегда стоят очереди желающих войти в эти двери, своими глазами увидеть богатства первого музея нашей страны. Старая Кунсткамера и мечтать не могла о подобном! Но все равно она приветливо открывает двери каждому, кто идет к ее коллекциям, кто хочет пройти по ее коридорам, словно по материкам, островам, странам, морям, и даже — заглянуть в древние века.
Стрелка
В 1734 году на Васильевском острове выросло над Невою новое здание — Кунсткамера. По тем временам огромное, в три этажа! А посредине еще высокая башня!
Понравилась петербуржцам башня. И простому люду, и людям военным, и людям ученым, а особенно — художникам. И то сказать: заберись на нее — весь город перед тобою как на ладони!
Художники и забирались. Один за другим. Теперь по их рисункам можно судить, как менялась петербургская панорама, как быстро строился город.
Впрочем, обо всем городе мы говорить не будем. Для такого рассказа не одна книга нужна. Об одном бы уголке рассказать успеть, о Стрелке Васильевского острова.
В 1805 году поднялся на башню Кунсткамеры художник Аткинсон. Дотошно, скрупулезно зарисовал он дома по обеим сторонам реки, парусники на ней, Петропавловскую крепость… Стрелка Васильевского острова была у него прямо внизу, почти под ногами. Сверху увидел на ней художник черепичные крыши, здания таможни, складов-пакгаузов. Волна речная прямо в их стены бьет: набережных никаких нет. Да и откуда им взяться? Молод еще город. Всего-то ему 100 лет. А городу один век что человеку один год.
Давно ли по Переписной окладной книге Водской пятины земель новгородских значилось на Васильевском острове всего лишь шестнадцать дворов рыбных ловцов!.. Карта 1698 года отметила на Стрелке всего лишь три домика.
Но годы бежали серыми тучами, белыми облаками. Вот уже и Петропавловская крепость шпилем своим золоченым облака достала, а Васильевский остров все не заселялся. 5 января 1724 года даже строжайший указ последовал: «Объявить всем, которые домы имеют в С.-Петербурге на Московской стороне и на Петербургском острову, дабы к 1725 году конечно переезжали жить на Васильевский остров…». А дальше — еще грозней: «Ежели кои в 1725 году не переедут, и у тех все дворы их будут не только сломаны, но они, их хозяева, сами на Васильевский остров жить выселяются неволею в черные избы».
Даже для иностранцев никаких поблажек не делалось. Живший в то время в Санкт-Петербурге прусский посланник Мардсфельд сетовал: «Так как окончательно решено, что настоящий город будет находиться на Васильевском острове, то было приказано жителям Немецкой слободы перебраться туда… Жители находятся в отчаянии: их лишают домов, садов, теплиц, а потом по произволу заставляют на новых местах опять селиться, а все живущие на реке должны строить каменные дома».
Каменные дома!.. В ту